ХРОНОЛОГИЯ ГОНЕНИЙ НА МОНАХИНЬ СВЯТО-ИОАННОВСКОГО МОНАСТЫРЯ ИСТИННО-ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ СЕРБИИ
Сообщение сестер Свято-Иоанновского монастыря Стеника
Понедельник, 6 октября 2003 г . Брат Стефан, который вместе со своей семьей был крещен и присоединился к Истинно-Православной Церкви Сербии, отправился в епархию [официальной Сербской патриархии], чтобы передать епископу Хризостому уведомление монахинь монастыря [о переходе из патриархии в ИПЦ]. По пути он встретился с епархиальной делегацией, которую епископ Хризостом направил в монастырь Стеника. Делегация включала следующих членов: епархиальный секретарь священник Фома, настоятель Преображенского монастыря архимандрит Вениамин, священник Любица из Матаруска Баня и игумения Елена из Жицы. Делегация прибыла в Стеник примерно в то же время, когда брат Стефан передавал уведомление сестер епископу. После краткой беседы все четверо членов делегации решили, что мы должны быть немедленно изгнаны из монастыря, даже с помощью полиции, если необходимо. Они запугивали нас, говоря, что нас будут бить дубинками, если мы не покаемся и не поцелуем, как они выразились, “святую” десницу епископа (хотя нам и в этом случае все равно дадут епитимью).
Все монахини и послушницы присутствовали при этом разговоре. Все мы единодушно решили до конца следовать традиции Святых Отцов, и ни одна из нас не колебалась в отношении того, должны ли мы каяться перед каким-либо епископом экуменической Сербской православной церкви. Приняв это решение, мы столкнулись с оскорблениями, шантажом и обычной риторикой экуменистов: “Вы не смиренные, потому что в вас нет послушания”.
Во время этого разговора, если его вообще можно назвать разговором, был составлен документ, в котором мы перечислили наши убеждения: начиная с того, что мы не признаем церковную власть официальной Сербской церкви и ее благословения, кончая сообщением о том, что мы приняли Крещение в Истинной Церкви. Каждая из нас с радостью подписала этот документ, и вскоре делегация в гневе покинула монастырь, угрожая нам, что мы не увидим утра. Опасаясь, что они осквернят алтарь, который уже был освящен и в котором находились Святые Дары, мы не открыли им храм, что очень их рассердило. Честно говоря, мы никогда не сталкивались с такой ненавистью и насмешками, особенно со стороны тех, кто еще недавно был нашими пастырями.
Тем временен в Зичинской епархии в Кралево брат Стефан, как мы уже сказали, передавал наше уведомление епископу Хризостому. По указанию владыки, уведомление начал читать вслух находившемуся при нем духовенству настоятель Студенецкого монастыря. В процессе чтения его голос менялся и он с трудом смог закончить. К письму прилагалась копия книги епископа Хризостома, разосланная им по Зичинской епархии, в которой он восхвалял новый календарный стиль и смеялся над календарем Святых отцов.
Наше уведомление мы разослали и по другим епархиям, так что к концу дня нам начали звонить “душеспасительные” пастыри и другие религиозные деятели епархий [Сербской патриархии], пытавшиеся убедить нас передумать и покаяться.
Вторник, 7 октября . День св. мученицы Феклы — последнее мирное утро в монастыре. Отец Акакий совершил литургию, которая закончилась на рассвете. Эта литургия нас очень укрепила. Мы чувствовали, что не долго останемся в нашем дорогом монастыре. Мы уже как бы прощались с мощами наших дорогих мучеников Стеника, хранившимися в монастырской церкви. Мы уже как бы прощались с могилой нашей дорогой духовной наставницы, матушки Иулиании, и со всем святынями Стеника. И ничто земное не привязывало нас к земле, мы смотрели в небо...
Апостольское чтение и Евангелие этого дня предсказывали страшные события, которые произошли через несколько часов. С последними звуками литургии мир горы Елица был нарушен звуками полицейских машин из Чачека. На них прибыли офицеры в штатском. Они сказали, что игумения должна проследовать к шефу полиции. Матушка Евфросиния и еще одна монахиня поехали в полицию на монастырской машине и вернулись через три часа.
Начальник полиции смущенно, но дружелюбно пытался объяснить матушке Евфросинии, что она должна убедить сестер передумать отделяться от официальной церкви. Полицейский не мог понять проблем сестер и причин принятого ими решения, но видел, что сестры готовы даже быть изгнанными из монастыря. После долгого разговора полицейский и монахиня вместе пошли к мэру города господину Веля Илич. Он тоже заявил, что сейчас не время пытаться менять политику Сербской патриархии. Он попросил матушку Евфросинию извиниться перед епископом и заверил ее, что он постарается на епископа повлиять. Конечно же, матушка Евфросиния не приняла такое предложение.
На обратном пути в монастырь матушка Евфросиния остановилась на заправочной станции. Внезапно она была окружена четырьмя машинами, в которых сидели клирики, громко кричавшие на нее и выражавшие свое недовольство. Похоже, что ими руководил находившийся среди них диакон Радос, которого слушались все остальные. Его лидирующая роль выяснилась позже, во время выселения монахинь.
Матушка Евфросиния села в машину и попыталась уехать от них, но они сопровождали ее до самого монастыря: две машины перед ней и две машины сзади.
Те из нас, кто оставался в монастыре, умоляли отца Акакия и монаха Давида с подворья афонского монастыря Эсфигмену, уйти в лес, опасаясь, что их пребывание в монастыре опасно. После некоторых убеждений отец Акакий и монах Давид укрылись в лесу Елицы. Вскоре большое число машин заполнило обширную автостоянку перед монастырем. Вначале во дворе монастыря оказалось около 50 клириков, которых сопровождало около сотни разъяренных мирян. Со временем их число увеличилось до 200. Они захотели войти в церковь, что им было немедленно позволено сделать. Все они прибыли, чтобы напугать восьмерых монахинь и заставить их изменить свое решение, или выкинуть их из монастыря. 200 мужчин против восьми монахинь!
Почти все они были убеждены, что делают хорошее дело, изгоняя монахинь. С самого начала они вели себя очень агрессивно по отношению к беззащитным сестрам. Они заявили, что церковь осквернена раскольниками и должна быть заново освящена. Они никогда не переосвящали церкви после совместных молитв с еретиками или после того, как католики и англикане заходили в алтари. В западном мире они нередко делят алтарь и престол с различными еретиками, ничего не переосвящая.
Когда они вышли из церкви, закончив церемонию, их провокации стали грубее, и монахини единодушно запели псалом “Блажен муж”.
Услышав пение, клирики направились в церковь, где отслужили всенощное бдение, продолжавшееся полчаса. Затем они вышли во двор, закурили и продолжили свои нападки на сестер. Было похоже, что они готовятся к приезду епископа. Хотя с монахинями оставалось всего несколько укреплявших их истинно-православных христиан, епископ боялся приезжать, и духовенство по мобильным телефонам информировало его о происходящем. Их страх был столь велик, что через полицейского они спросили у монахинь, правда ли говорят, что они вооружены?!
Среди “мирян”, прибывших с духовенством, находилось несколько подозрительно выглядевших человек. Узнав, что отец Акакий скрылся, они направились в лес за монастырем. Они были вооружены цепями с большими замками на концах. Чудо Божие спасло отца Акакия. Парни несколько раз прочесали близлежащий лес, разыскивая монахов. Их готовность убить монахов была очевидна, казалось, что у них есть на это разрешение.
Тем временем агрессивные последователи епископа сталкивали монахинь со ступенек всякий раз, когда те пытались подойти к непрошеным гостям. Они сталкивали даже тяжело больную монахиню Анисию.
Двумя часами позже прибыл епископ Хризостом. Когда он в окружении телохранителей выходил из машины, духовенство встретило его пением и звоном колоколов. Посетив церковь, стоя с посохом, он потребовал к себе игумению монастыря, настаивая на том, чтобы больше никто не приближался.
Духовенство грубо оторвало матушку от сестер и поставило ее перед епископом. Мать Евфросиния стояла одна, словно агнец, принесенный волку на заклание. Это явно огорчило епископа и он спросил матушку, признает ли она Сербскую православную церковь. К изумлению всех присутствующих она ответила, что да, признает. Она ответила утвердительно также на вопрос, будет ли она послушна этой церкви. Однако в этот момент она исповедывала свое признание и послушание Истинно-Православной Церкви Сербии, а не экуменической церкви. Она сказала, что не будет повиноваться экуменистам и добавила, что Сербской Православной Церковью язляется Истинно-Православная Церковь, и что она будет повиноваться Архиепископу Хризостому, [Первоиерарху] греческой ИПЦ.
Тогда епископ исполнился ярости и закричал: “Захватите монастырь!” За десять минут монастырь был захвачен сторонниками епископа – духовенством и мирянами. С этого момента монахини уже не могли попасть в собственные кельи. Сестры с радостью запели “Господи, помилуй”, осеняя себя крестным знамением.
Диакон из Зицы, подошедший к матушке и монахиням, попросил их покинуть монастырь. Матушка ответила, что они решаться на это лишь в том случае, если им будет предъявлен какой-либо официальный документ. Вместо ожидаемого документа им было уготовано несколько часов мучений, душевных пыток и оскорблений.
Личные вещи монахинь завернули в простыни и выбросили за монастырскую ограду. Сестры умоляли гонителей разрешить им забрать некоторые вещи из келий, например, аэрозоль, в котором остро нуждалась одна из монахинь, страдающая астмой. Оскорбляя сестер, преследователи позволили им взять необходимые принадлежности, строго следя за тем, что именно выносится из келий. Монахини нашли свое жилище в беспорядке: содержимое опрокинутых ящиков было разбросано, шкафы отперты, повсюду лежали различные предметы.
К тому времени подоспели местные жители, чьи дома расположены неподалеку от монастыря. Они заплакали, увидев, как 200 обезумевших людей вымещают свою злобу на восьми несчастных исповедницах. Все сестры стояли на площадке перед монастырем, они были окружены и лишены возможности где-нибудь укрыться. Сестры пытались отвечать нападавшим, защищая православную веру.
Вскоре был подготовлен документ о выселении монахинь, на котором стояла подпись епископа Хризостома, но не было печати. Инспектор полиции подошел к настоятельнице с этим так называемым документом и настоял на том, чтобы монашеская община покинула монастырь. Ни полиция, ни городские власти не могли остановить незаконное насильственное изгнание монахинь из обители. Не будучи в состоянии предоставить сестрам юридическую защиту, адвокат, ошеломленный агрессивностью представителей церкви, заявил, что никогда в жизни не сталкивался с подобным беззаконием и не сможет оказать им какую-либо юридическую помощь. Все выглядело так, как если бы ситуация была подстроена какой-то более могущественной силой. У тех, кто мог помочь монахиням, оказались связаны руки. Владыка привлек самого мэра для того, чтобы изгнать сестер из обители.
По мере того как разворачивались события, полицейские охраняли монахинь от жестокой расправы, и если бы не они, неизвестно, каков был бы конец у этой истории! Сестры перешли на безопасную территорию, где их не смогли бы захватить их преследователи, и укрылись на другой стороне бухты во владениях государственной компании «Srbija Sume».
Наступил вечер, сестры оказались под открытым небом, тогда как большинство людей ушли вслед за епископом. В захваченном монастыре остались лишь несколько охранников и клириков, об их присутствии можно было судить по сигаретным огонькам, вскоре появившимся на монастырском дворе. Они не переставали следить за монахинями, в нетерпении прогуливаясь возле ворот.
Монахини провели ночь в чтении Псалтири и пении духовных песен возле костра, разожженного ими для того, чтобы не замерзнуть. Температура воздуха упала до нуля градусов. После полуночи к сестрам присоединились 15 истинно-православных христиан вместе с отцом Афанасием из Смедерево. Захватившие монастырь были настолько ошеломлены неожиданным ночным визитом, что вызвали тотчас же появившуюся полицию. Полицейские потребовали, чтобы пришедшие предъявили документы, и зафиксировали номера их машин. Однако гости не были намерены устраивать беспорядки или брать монастырь штурмом, их целью было оказание поддержки монахиням.
Ночью стало холодать, и сестры забеспокоились о священниках, скрывшихся в глухом горном лесу. Благословен Господь, сокрывший отцов от их преследователей в лесной чаще! Перед рассветом, когда гора Елика еще была покрыта тьмой, появился отец Акакий, который сделал все, чтобы не быть замеченным полицией и преследователями. Мы умоляли отца Акакия спуститься с горы пока еще темно, один из братьев отвез его в город на машине и оставил в безопасном месте. Что касается монаха Давида, мы не знали, где он находился. Позже выяснилось, что на протяжении 48 часов он укрывался в лесных пещерах. У него не было ни воды, ни пищи, ни теплой одежды – так он провел холодную ночь в горах.
Среда, 8 октября . Праздник Святой Евфросинии. На рассвете группа истинно-православных христиан покинула монахинь с благословения отца Акакия. Сестры не спали, они пели тропарь святой Евфросинии. Они поздравили свою настоятельницу с именинами и возблагодарили Господа за столь прекрасное бдение под звездами. Монахини сами преломили праздничный хлеб и разделили между собой. Это была их первая трапеза за 24 часа. У них никогда не было более прекрасного и благословенного праздника, и не было большего числа званных и незваных гостей. Все сестры преисполнились счастья и мира. Монахини испытали то счастье мира, которое дарует лишь Православие — счастье, которое доступно лишь тем, кто следует святоотеческой традиции.
В этот день, день именин настоятельницы м. Евфросинии, литургия служилась в монастыре не для истинно-православных христиан, а для тех, кто продал свою веру за пищу. Из церкви доносилось пение: “Блажени изгнани правды ради...”. Мы сидели под чистым небом и слушали циничную литургию православных экуменистов. Нас разделяли лишь дюжина метров и мост. Нас — это истинно-православных и истинно-неправославных. По одну сторону были истинно-православные без пищи, воды и крова, воспевающие Иисуса Христа, а по другую сторону были пища, питие, сигареты, литургия и теплые монастырские кельи. Начался дождь.
Неожиданно из леса появился отец Давид, шедший в сторону монастыря и не подозревавший о нашем изгнании. Преследователи немедленно бросились к нему, однако он сумел скрыться от погони и пришел к нам. Мы создали живую стену между отцом Давидом и гонителями. Вышеупомянутый диакон Радос открыто поклялся перед всеми присутствовавшими и, обращаясь к святому Симеону Мироточивому, воскликнул, что задушит отца Давида собственными руками. Мы взяли наши иконы и обратили их к диакону Радосу и его спутникам. Тогда диакон Радос повернулся к отцу Давиду и сказал, что на этот раз ему повезло, что сестры защитили его, и что в следующий раз он не уйдет.
После этого мы отправились в заросли возле монастыря в поисках укрытия от дождя. Наши вещи были по-прежнему разбросаны по всему полю. Когда дождь прекратился, мы забрались в фургон, припаркованный неподалеку от монастыря одним из наших братьев во Христе. В этот момент начался снег. Невероятно, но снег шел в октябре! Тем временем, один из братьев из официальной церкви вместе со своей женой и детьми приехал проведать нас. Мы умоляли его забрать отца Давида в Чачек, чтобы он смог избежать возможных нападений со стороны озверевших преследователей. Он согласился, и как только они отбыли в Чачек, два епархиальных охранника пустились в погоню за ними. Брат Стефан, который был с нами все это время, продрогший и невыспавшийся, бросился в свою машину и смог вклиниться между машинами отца Давида и его преследователей. Намеренно передвигаясь с низкой скоростью, он не подпускал преследовавших отца Давида близко к его машине, и когда та оказалась вне пределов досягаемости, брат Стефан сам попытался уйти от погони, однако сказались скользкая дорога и недостаток сна: машина перевернулась и брат Стефан потерял сознание.
Из машины выбрались женщина и ребенок, они были напуганы и просили преследователей помочь пострадавшему. Просьбы возымели свое действие, брату Стефану оказали первую помощь: сделали искусственное дыхание и после этого отправили в больницу.
В то время как брат Стефан лежал без сознания с сотрясением мозга, мимо проезжала машина архимандрита Вениамина, который осознавал трагичность момента, однако не остановился, чтобы узнать, жив ли пострадавший или нет, дождался, когда его перенесли в сторону от дороги, а затем отправился дальше, преисполненный презрения к произошедшему. Вместе с ним в машине находились монахини из Сретенского монастыря, которые, как нам удалось узнать впоследствии, везли продукты и пиво для новых обитателей монастыря, куривших и пивших в трапезной.
Скрываясь в фургоне, мы узнали о произошедшем с братом Стефаном несчастье. Поскольку мы не знали, насколько серьезно он ранен, нас охватили неуверенность и страх. Двое из сестер собирались отправиться на монастырской машине в госпиталь, однако этому воспрепятствовали епархиальные служители. Мы умоляли их разрешить сестрам посетить брата Стефана, и наконец они поддались на наши уговоры. Мы остались в фургоне, дрожа от холода и страха за жизнь брата Стефана. В фургоне не работало отопление и было очень холодно. Внезапно самообладание оставило нас. Мы не были уверены в том, что дела отца Акакия и отца Давида обстоят благополучно. Наши сердца наполнились сомнением. События этой среды в духовном отношении были самыми тяжелыми в череде неурядиц. Время шло. Мы ждали.
В конце концов появились сестры и принесли добрые вести. Брат Стефан был жив, он находился в больнице в удовлетворительном состоянии. Отцы также были целы и невредимы. Наши сердца вновь наполнились невыразимым счастьем. Сестры привезли из города не только радостные вести, но и пищу. Позже мы пытались заснуть, однако это было сложно сделать из-за наступившего холода. Нас била дрожь так, что зубы стучали. Мы видели, как возле монастыря появляются машины, прибывшие из города и отправляющиеся в путь от его стен. Архимандрит Вениамин и архимандрит Тимофей, а также, разумеется, помощник епископа диакон Радос оказались во главе новых обитателей монастыря, который был захвачен монахами из Студеницы. В монастырь прибыли Антоний и Герман из Студеницы, а также Паисий из Увце. Антоний был назначен настоятелем. Новые насельники монастыря употребляют в пищу мясо и спиртные напитки, а настоятель даже курит.
Поздно ночью прибыл наш брат во Христе, проделавший долгий путь, чтобы забрать нас и перевезти во временное убежище. За нами следовала одна машина со священниками, однако они остановились возле госпиталя, где находился брат Стефан – серб, рисковавший жизнью ради Истинного Православия и защитивший православного монаха от преследователей. По пути мы заметили еще одного следовавшего за нами сторонника епархии.
Прибыв к нашему временному убежищу, мы наконец смогли прийти в себя после скромного исповеднического свершения и страданий за Христову Истину. Мы благодарим Господа нашего Иисуса Христа, святого Иоанна Крестителя, монаха-мученика Иоанна из Стеника и всех других мучеников за то, что вдохновили нас на исповеднический подвиг ради любимой православной веры, а также за то, что сподобили нас указать на тех, кто отошел от учения Святых Отцов. Всем сердцем мы верим, что Господь укрепит нас, и наши жизни не запятнают честного имени нашего Спасителя, ибо сие есть царство, и сила, и слава Отца, Сына и Святого Духа во веки веков. Аминь.
“Мы никогда не предадим тебя, возлюбленное Православие! Мы никогда не изменим благочестию наших отцов! Мы никогда не оставим благочестие наших матерей! Мы рождены в тебе, в тебе живем, в тебе нам суждено умереть. Если время потребует от нас того, мы умрем тысячу раз за тебя!”
Составлено от имени сестер, изгнанных из Стениковского монастыря,
схимонахиней Ниной .
ДОПОЛНЕНИЕ
Суббота, 11 октября 2003 года. День памяти св. Харитона Исповедника. Монахинь приютила в своем доме семья. Даже если это позволит им отдохнуть пару дней, восстановить монашеский жизненный уклад и круг ежедневных богослужений, искушения не оставят их. Они подверглись серьезнейшему испытанию в субботнюю ночь (11 октября 2003 г.), когда два священника попытались уговорить преследователей, остановившихся в расположенной поблизости таверне, подобраться к дому, где жили монахини, и устроить поджог. Через несколько часов они ушли, оставив припаркованную рядом с домом машину, из которой велось наблюдение на протяжении всей ночи.
В воскресенье, 12 октября, монахини со страхом ожидали исхода этого искушения. Такова последняя информация, которой мы располагаем.